- Правильно мне папа говорил,- услышал шут в темноте тихий голос засыпающего царя,- Министров может быть и два, и три, и пять, и десять. Но шута более одного не вытерпишь...
На следующее утро царь Горох проснулся в отличном настроении. Хотел было к себе вновьиспеченного первого министра позвать, потянулся к серебряному колокольчику на золотом подносе... но увидел прямо перед собой хитрую морду шута:
- Посоветоваться с кем хочешь, али сократить опять кого?- спросила хитрая рожа.
- А ты почем знаешь?
- А это завсегда так бывает: ежели умный мужик вечером с вопросами спать ложится, то утром с ответами встаёт.
- А вам-то, дуракам, откудова про то ведомо?
- Мы хоть и дураки, но уже не первый год при умных в шутах ходим, вот и научились кой-чему...
То ли ответ шутов царю понравился, то ли не захотелось ему вновь на белую испуганную "физию" министра смотреть, но решил Горох для начала с шутом посоветоваться:
- Слышь, скоморох, а есть ли у нас при дворе ученый совет какой?
- Имеется, царь-батюшка. Ты ж его сам два года назад, за праздничным столом на свадьбе нашего воеводы сидючи, для смеху и учредил.
- Как это для смеху?
- Ну так, значит, для потехи. Ведь добровольно в энтот ученый совет вошли всего два человека: бабка Лукерья, что по руке да по кофейной гуще предсказывать умеет, да лысый Антип, гробовщик наш - он, когда молчит, шибко на Сократа похож. А какой уж тут ученый совет, никому не понять - они меж собой не советуются: старая Лукерья в сторону лысого даже смотреть боится, а Антипу, отшельнику да пьянице, ее предсказанья и вовсе ни к чему.
- Значит так двое и осталось?
- Почему же? Опосля, ещё на какой-то пирушке, ты туда, в совет энтот, ещё троих назначил: философа, алхимика и звездочета.
- Это зачем же я так опрометчиво поступил - беспричинно штат сотрудников, от которых, поди, и отдачи-то никакой нету, раздул?
- Да то не ты, то Лукерья раздула. Она тебе предсказала, что у философа родится сын, а у его сына - внук, и будет тот внучок великим физиком, и пользу великую нашему отечеству принесёт.
- А у звездочета кто родится?
- У звездочета - математик. У алхимика - химик. И все они пользу тебе принесут.
- Да меня-то, поди, к тому времени и в живых-то не будет.
- Ну, значит, не тебе - а внукам твоим.
- Получается, мы энту кампанию академиков за будущие достижения кормим?
- А как же иначе-то, царь ты мой мудрый? Мы ж и на огороде любую грядку за будущий урожай поливаем, а не за прошлый. Сначала надобно потратить чтой-то, а потом уж и получить... Это же мировой принцип, так сказать.
- Что-то я тебя на огороде давно не видывал, шут гороховый! Может, ты тоже в философы подался?
- Может, и подался. Растем-с. Профессия у меня такая: век живи, век учись. Лукерья вон тоже - директором ученого совета уже стала.
- Как это она умудрилась? И я об энтом ничего не знаю?
- Да её ученые мужи на общем собрании избрали. Другим-то никому не хотелось...
- И чем же она, как директор от науки, занимается?
- Да ничем. По-прежнему предсказания делает, да и то - ошибаться стала после того, как несколько книжек прочитала. Не каждому наука на пользу идёт...
- Ну, ладно, раз бабка Лукерья тапереча директор ученого совета, то поди и скажи ей, что я, царь Горох, желаю, чтобы её мужи учёные эту самую проблему тринадцатой ступеньки досконально изучили всякими там научными методами, и какие-то меры приняли...
- Не так бы я сказал, свет мой царь родимый! Научных методов у них там ещё нету, научные методы токмо у евоных внуков заимеются. А у них пока - методы антинаучные, дедовские то есть. А раз методы дедовские, то меры принимать сразу не надо. Пусть они сперва решение ученое примут, теорию какую-никакую разработают, гипотезу выдвинут, и тебе, царю своему, доложат. А меры ты сам принимать будешь - на то твоя царская воля.
- Правильно излагаешь, скоморох. Я и сам точно так сказать хотел,- не смутившись парировал царь.- Иди и Лукерье все так и передай. А я пока на пару деньков на охоту поеду. Не ровен час, бывшего второго министра там встречу - который грибы там ищет. Если завтра снег выпадет, его нетрудно будет по следам найти. Послал дурака в ноябре за грибами...
Царь на охоту уехал, а шут к бабке Лукерье побежал, в ученый совет то есть. Прибежал, и говорит - так мол, эдак, поставь, Лукерья, перед научным персоналом задачу. Да пусть они, "книжкины люди", поскорее свой научный ответ царю дадут, а то, не ровен час, царь на охоте никакого зайчишки не подстрелит, так на ком-нибудь из подданных тогда отыграется...
Бабка Лукерья, раскинув на столе своем директорском карты, смотрела на них прищуренным ученым взглядом, и отвечала шуту:
- Не волнуйся, родимый! Карты говорят: все хорошо будет, не подведут меня мужи учёные.
- Да.. Вижу я, Лукерья, наконец-то ты в жизни по праву свое место заняла. Ведь какое главное дело всех учёных? Для них главное - во всем сомневаться и всему обьяснение давать. А ты, как ихний руководитель, единственная из всей вашей академической кампании, не предаваясь сомнениям, да душевным колебаниям всяким разным, которые у них по-научному гипотезами называются, должна все точно о завтрашнем дне наперёд узнавать и им эти точные знания в виде указаний сверху давать... Вот наука-то, хитра...
- Причём, я им токмо такие указания даю, которые завсегда к положительным результатам приводят, сбываются то есть. И им хорошо, и мне приятно.
- Спасибо, Лукерья, успокоила. Благодарствую. Значит, бури из немилостей царевых нам не сейчас ждать надо. Сейчас все будет спокойно.
- А тебя так даже, вполне возможно, и повышение ожидает. Но ты на него не соглашайся. Так лучше будет, зятёк.
Да, в небольшом и не очень богатом царстве царя Гороха так же, как и в других, более цивилизованных и роскошных королевствах, в кругах придворных чиновников, военных, лекарей, портных и слуг процветала древняя, как мир, система родственных связей. Народу это, конечно, не нравилось, что и находило свое отражение в острых анекдотах и сказках, сложенных "на злобу дня", но самому царю всё это совсем не мешало, а придворным нравилось, так как было "на руку", но, честно говоря, особой выгоды никому не приносило, так как заработной платы за свою работу в государстве царя Гороха никто не получал по той простой причине, что денег, ни в виде золотых монет, ни тем более в виде бумажных банковских знаков, придумано ещё не было.
Придумать первые деньги - монеты с профилем царя Гороха - должен был, согласно предсказанью бабки Лукерьи, внук звездочета. И хотя все знали, благодаря болтливой Лукерье, кто, когда и зачем изобретет деньги, никто даже и подумать не смел о том, чтобы использовать бабкино предсказанье в своих корыстных целях и "сделать" оное изобретение раньше положеного срока. Все понимали, что с судьбой и провидением не шутят, и безропотно подчинялись воле всемогущего рока.
Всё в этом государстве происходило как по плану, как по сценарию. Каждый отлично понимал, что для того, чтобы что-то изменить в своем будущем, надо было хорошенько постараться ешё в прошлом. И Лукерья, будучи тещей царского шута, свое директорское кресло врядли бы когда-нибудь получила, если бы ещё раньше, лет десять назад, не отдала бы свою красавицу дочь за грязного конюха, который впоследствии стал единственным во всем царстве человеком, имеющим невиданную привилегию входить в цареву опочивальню когда захочется и разговаривать с царем о чём угодно...
Но на то она и была ведуньей - знала, что, когда и как делать. Да и зятек ее был ей под стать - знал, что, когда и как сказать. В общем, царство, как царство - не без хитрых людей.
Через пару дней вернулся с охоты царь Горох. Да не пустой, а с дичью - настрелял зайцев, и даже одного тетерева на лету "снял". Спешившись у терема, приказал принести ему в опочивальню подогретого вина с горячей закуской. Продрог в лесу, наверно, поди.
Вина и жареную зайчатину на серебряном подносе ему в опочивальню принес, конечно же, шут.
- Ну, что там твои академики?- спросил довольный царь, увидев на подносе подстреленную им дичь.
- А у них все нормально, мой царь, вот только стрелять они метко не умеют. Да и ездить верхом. Да и в лесу, наверняка, заблудятся...
- Министр-то наверно того, заблудился бедный...,- нарочито жалостливо произнес царь, на самом деле он никогда не жалел ни глупцов, ни лодырей.
- На этот вопрос абсолютно точный ответ может дать только он сам. А его нет... Значит, будем считать, что он - в длительной командировке... Да, все, наверно, к королю Эдварду подались - и первый, и второй. Первый-то точно добежал. Тут вчерась купцы проезжали, рассказывали, что видели, как на границе какому-то голому паспорт выписывали... А потом ему кто-то старый кафтан подарил - чтоб было, куда паспорт класть.
- Ну, всё! Конец энтому Эдварду! Считай, одно дело сделано… Ну, да шут с ним,- засмеялся царь.
- Нет, уж лучше я с тобой буду, а не с Хэрвардом...
- А что же там учёные наши мужи? Каким результатом порадовать могут?
- Да результаты у них завсегда академические - их только лет через сто применить можно будет. Я же говорю, только ради внуков и держим.
- Ну, говори, какие ж результаты?
- Да простые: две диссертации, четыре монографии. Ну, правда, есть ещё одно рационализаторское предложение. Его хоть завтра можно использовать. Вернее сказать, "не использовать": делать ничего не надо.
- Это что же за предложение такое, которое наоборот - лучше не делать?
- А простое.- Шут сделал хитрую и умную физиономию,- Ведь, что мы имеем? Скрипучую ступеньку, которая скрипит, когда кто-то по ней ходит. Идёт человек - она скрыпит. Не идет - не скрыпит. А за границей, говорят, умнейшие академики из сил выбиваются, чтоб для королевских покоев "сихнализацию" изобрести...
- Это что ещё за "всих нализация" такая?
- А это не важно чо, но лишь бы сообщало страже, когда кто-то к королевским покоям подходит. А я тут и подумал - зачем нам эту сихнализацию придумывать, когда энта скрыпучая ступенька и есть та самая...
- Всих нализация! Все понял!- Обрадовался царь,- Идёт кто - она скрыпит, не идёт - она молчит! Так это ты придумал?
- Я, государь. Собственноручно изобрёл. Но, получается, что делать ничего не надо - вся сихнализация уже изобретена, доставлена и на месте собрана и установлена. Все готово, государь! Пользуйся на здоровье!
- Так, да не так. Если эта чертова ступенька такая полезная вещь, то тогда, стало быть, надо ещё несколько таких же изготовить. Вот, когда изготовишь мне ещё пяток-другой, тогда свой авторский гонорар и получишь. Понял ли?
- Отчего не понять?- грустным голосом ответил шут, быстро сообразив, что воспроизвести из дерева такое изобретение гораздо сложнее, чем придумать.
Легко придумать, как использовать ветер, но трудно ветер сделать.
- Ладно, не горюй!- успокоил его царь, заметив выражение тоски на лице вечно задорного шута,- Организуем какое-нибудь там СКБ - Ступенечную Королевскую Бригаду - и всё сделаем. Я хорошо понимаю, придумывать - это одно, а делать - это совсем другое. Сам всю свою жизнь законы изобретаю, а вот выполнять их ни разу не пробовал... А приятно, всё-таки, вот так, опосля охоты, дома хорошего вина с горячей закусочкой... Зря ты, шут, со мной на охоту не ездишь... Ой, зря.
Царь сделал большой глоток тёплого вина и жадно впился крепкими белыми зубами в свежую зайчатину, которая была пожарена именно так, как он и любил - с тонкой хрустящей золотистой корочкой. В обязанности шута, в частности, входило также и "воспитание" поваров.
- Ежели я с тобой всюду буду ездить, царь, то кто же тебе тогда по приезду будет правду докладывать о том, что здесь без тебя творится?
- И то правда. Я и сам уже замечать стал, что с тобой чаще, чем с министрами, советуюсь,- ответил венценосный, прожевывая вкусное, мягкое мясо.
Сделав еще глоток из дорогого красивого кубка, и подумав немного, царь сказал:
- Слушай, шут, может быть, мне тебя вторым министром назначить?
Сказав, царь осмотрел с ног до головы своего шута. Молодой, стройный и внешне недурной юноша был одет сейчас не в шутовские одежды - царь приехал с охоты неожиданно. Такого, думал царь, можно научить манерам. Науке правильно сидеть за столом научить легче, чем науке думать.
Но юноша ответил:
- Вот этого, спасиба, не надо!
- Это почему же ты смеешь отказываться, дурья твоя башка?
- А потому - министра ты завсегда найдешь, а шута такого, как я, второго и через век не сыщешь. Прости меня, царь, но даже, думая о себе, не смею тебя обкрадывать...
- Однако! Самомнение...,- и царь задумался, глядя в окно.
А за окном белели свежевыпавшим снегом поля. И солнце, уже клонившееся к горизонту, светило ярко и золотисто. И длинные синие тени от вековых дубов чинно и благородно лежали на первом снегу, как строки, написанные чьей-то аккуратной рукой на чистой, белой бумаге. И на какой-то миг царю показалось, что ему откуда-то ведомо, о чем повествуют эти огромные красивые строфы, нерукотворно выведенные на его прекрасной и доброй земле...
И на душе его стало светло, спокойно и радостно.
Павел Сапунов
|